– Я не успел сделать домашнее задание. Разрешите я сделаю его у вас?

– Разумеется. А почему ты не хочешь делать уроки в казарме?

– Если хотите, пойду в казарму, сэр. Просто… – Он покраснел. – Понимаете, сэр, там не очень-то располагает к учебе обстановка. Не очень дружественная. Товарищи стали относиться к нам хуже с тех пор, как вы взяли нас к себе.

Как я сразу об этом не догадался? Взяв их под свое крылышко, я настроил остальных кадетов против моих протеже. Впрочем, для них это лучше, чем отчисление из Академии.

Я приготовил себе свежий кофе, снова начал просматривать файлы. Кил Дрю корпел над своим компьютером, беспрестанно ерзая на стуле, кладя под задницу то одну, то другую ногу. Наконец я не выдержал:

– Тебе что, в сортир надо?

– Нет, сэр.

– Тогда хватит ерзать. – Я снова уткнулся в дисплей, начал делать заметки для памяти. Завтра надо поговорить с Толливером насчет нового интенданта, пусть найдет подходящего человека. Действовать обычным порядком нельзя. Если обратиться в отдел кадров Адмиралтейства, то капитан Хигби нарочно пришлет нам отпетого разгильдяя. Кил Дрю шумно вздохнул. – Что ты сидишь как на иголках?! – прикрикнул я. – Не шуми или выметайся отсюда!

– Простите, сэр. – Бедняга начал лихорадочно собирать в коробку дискеты.

– Отставить! – Ну почему я не выдерживаю ровный тон? Куда меня все время несет? Толливер прав, с кадетами надо быть ровнее. – Что с тобой, Кил?

– Простите, сэр, но я никак не могу в это въехать. «Основы электротехники» – сплошные амперы, омы и ватты.

– Этот предмет требует усидчивости, – с видом бывалого мудреца промолвил я.

– Зачем офицерам вся эта чепуха? Автоматика в инженерном отделении корабля сама все делает. А сам инженер на что? – Кил осторожно взглянул на меня, пытаясь понять, не слишком ли грубо и прямолинейно он выражается при начальнике Академии.

– Офицер должен быть всесторонне образованным человеком, Кил, – изрек я.

– Я еще могу запомнить, что мощность измеряют ваттами, ток – амперами, а сопротивление – омами. Могу запомнить, что сопротивление обозначается буквой R, и прочие обозначения тоже. Но все эти формулы… Откуда они берутся? Я их никогда не выучу.

– Выучишь, – улыбнулся я и отчеканил в рифму:

– «Ток в квадрате множь на R, мощность – есть. Решил пример!» Повтори.

Кил удивленно вылупился на меня, но повторил мнемонический стишок правильно. Греясь в лучах кадетского восхищения, я научил его еще нескольким запоминалкам.

– Так и правда можно выучить формулы! Сэр, откуда вы все это знаете?

Мы снова занялись каждый своим делом. Кил уже не шумел, не раздражал меня ерзаньем. Наконец он выключил компьютер, потянулся, улыбнулся.

– Спасибо, сэр, ваши стишки очень мне помогли.

Я тоже вроде бы испытал облегчение, словно сбросил несколько килограммов. Ну, точно! Гора с плеч свалилась!

– Тогда беги в казарму, а то опоздаешь к отбою. – Я поднес чашку ко рту и вдруг пролил на рубашку кофе. – Черт!

– Есть, сэр. – Кил как-то слишком уж резко встал и даже слегка подпрыгнул. – Ой!

Взревела сирена тревоги, из динамика раздался голос:

– ОТКЛЮЧИЛИСЬ ГРАВИТРОНЫ! ОТКЛЮЧИЛИСЬ ГРАВИТРОНЫ!

Я схватил микрофон, загремел приказами:

– Перекрыть коридоры! Надеть скафандры! Толливер, Торн, в кабинет начальника!

Сила тяжести уменьшилась в шесть раз, я встал со стула и врезался головой в потолок, отскочил вниз, успел вцепиться в кресло. Кил Дрю наблюдал за моими маневрами с отвисшей челюстью.

Первым ко мне в кабинет штетел Джефф Торн с озорным оскалом.

– Отключили-таки! – ликовал он. – Молодцы! – Рот его растянулся до ушей.

– Кто отключил? – оторопел я.

– Гардемарины! Кто же еще?! Гардемаринам наконец удалось отключить гравитроны!

Вот оно в чем дело! Я связался с пунктом управления гравитронами:

– Пункт гравитронов! Пункт гравитронов! Ответьте! Никто не отвечал. Вошел Толливер, следом за ним сержант Кина Обуту.

– Впервые! Впервые за долгие годы! – шумел Джефф. – Сумели! Мы не смогли, а они сумели!

Кил Дрю заулыбался, я нахмурился. Пацан, салага еще, а понимает!

– Кадет! В казарму! – приказал я.

– Есть, сэр!

– Он не пройдет, сэр, коридоры герметично перекрыты, – саркастически заметил Толливер.

– Ладно, тогда…

– Докладывает дежурный по гравитронам Сивер! – грянул из динамика голос разъяренного техника. – Я на электростанции. Вышел на секунду, а эти ублюдки отключили гравитроны, ввели в замок другой шифр и заперли дверь! Я не могу войти в пункт управления гравитронами!

– Какого черты вы вышли из пункта?! – рявкнул я.

– Да кадет пришел, набрехал, будто меня срочно вызывают в инженерное отделение!

– Какой кадет?

– Волосы длинные такие, белые, а брови густые-густые. А как зовут – не знаю. Думаете, я помню их, ваших кадетов? Они все на одно лицо!

– Загримировался, наверно, – пробормотала Обуту. – У нас нет кадетов с длинными белыми волосами.

– Сэр, – продолжал жаловаться из динамика техник, – даже если я попаду в чертов пункт, потребуется час, чтобы запустить эти хреновы гравитроны!

– Открывайте дверь как хотите! – зарычал я. – Вызовите бригаду сварщиков! Что угодно! Но гравитроны должны быть запущены как можно скорее! – Я переключил связь на казармы.

– Докладывает сержант Радс, сэр. У нас тут…

– Знаю, черт бы их всех побрал! – Я бешено крутанулся к Торну, чуть не вылетев из кресла. – Торн! Найти поганцев! Выпороть! Выгнать!

– Позвольте мне решить этот вопрос без излишней жесткости, сэр.

– Выгнать! – бушевал я. – Пусть улетают домой! Нет! Оставить! Отдать негодяев под трибунал! – Поносившись по кабинету, я малость пришел в себя и заглох.

– Это всего лишь детская шалость, сэр, – вступилась за «негодяев» Обуту.

– Всего лишь? – Ничего себе, шалость. Из-за них я пролил на себя кофе! Из-за них я то и дело вылетаю из кресла! Наглые гардемарины! До чего наглые! Вот раньше, когда я был гардемарином, тогда…

Джефф Торн хитро мне подмигнул. Наивный, думает, кадет Дрю ничего не замечает. Уголки мох губ слегка дернулись вверх.

– Ладно, Торн, – согласился я, – делай с поганцами, что хочешь. – Может, у него хватит ума их выпороть. Гардемарины должны понять, что за удовольствия надо платить. Я повернулся к Толливеру:

– Наверняка ночью в казармах будет кавардак, хаос, метание подушек или что-то похуже. Скажите сержантам, пусть не вмешиваются. В конце концов, за всю историю Академии это первый случай. Гардемаринам еще ни разу не удавалось добиться такого оглушительного успеха. Так не будем же омрачать кадетам их праздник. А вы, кадет Дрю, что лы-битесь, как дурачок?! Ничего смешного тут нет!

Откуда во мне столько легкомысленности? Неужели во всем виновата чересчур слабая гравитация Луны?

Ардвелл Кроссберн держался подчеркнуто официально.

– Мне непонятна ваша снисходительная позиция по отношению к злостным вредителям, причинившим базе значительный материальный ущерб, – долдонил он тоном, слишком хорошо знакомым мне с прежних времен. До чего противно! Самоубийство лейтенанта Слика привело к кадровым перестановкам. Технические службы базы перешли в ведение Кроссберна. Теперь обойтись без него при обсуждении истории с гравитронами было нельзя.

Я обвел взглядом своих офицеров, сидевших за длинным столом. Джефф Торн закатил глаза к потолку, у Толливера тоже физиономия была постная и весь вид откровенно скучный.

– Пункт управления гравитронами был заблокирован. Нам пришлось вскрывать дверь автогеном, – монотонно гудел Кроссберн, – она безнадежно испорчена, а значит, придется потратить средства на новую дверь Странно, если не сказать подозрительно, выглядит то, что Торну не удалось найти вредителей. Я потрясен до глубины души.

Дурак ты дурак, Кроссберн. Разве ты не заметил неестественную походку трех гардемаринов? Разве не догадался, кто и за что их выпорол?

– И еще более подозрительно выглядит то обстоятельство, – гнул свое Кроссберн, – что начальник Академии всячески пытается замять…