– Какие объяснения дал интендант?

– Я пока не спрашивал сержанта Серенко, сэр. Ведь вы просили вести проверку скрытно.

– Может быть, об этом лучше спросить Слика?

– Может быть, Слика об этом лучше не спрашивать, сэр.

Если Толливер кого-то подозревает, то основания наверняка есть. Неужели лейтенант Слик жульничает? Крайне неприятная новость.

– Продолжайте проверку, – приказал я.

– Есть, сэр. – Толливер захлопнул свой компьютерик. – Кстати, попутно я выяснил интересный факт. Оказывается…

– Что оказывается?

– Возможно, вы узнаете это, если соизволите меня не перебивать. Итак, оказывается, в давние времена количество набираемых кадетов было поставлено в зависимость от бюджета с тем расчетом, чтобы денег хватило на каждого. Потом был период, когда бюджет не менялся несколько лет подряд и количество новобранцев тоже не менялось, застыв на отметке триста восемьдесят человек в год. Наш флот и его традиции, как вам известно, тоже имеют свойство окаменевать. Вот как получилось, что в нашу Академию все еще принимается триста восемьдесят кадетов в год, хотя бюджет с тех пор несколько раз уменьшался. А на самом деле вы имеете полное право сократить прием новобранцев, и тогда не придется экономить в ущерб кадетам.

Я был потрясен:

– Боже мой…

– Очаровательная организация наш космический флот, – с сарказмом прокомментировал свои изыскания Толливер.

– Но мы не можем сократить прием, когда треть флота потеряна. Придется выкручиваться имеющимися средствами.

– Есть, сэр.

7

Присяга принималась по уже отработанному сценарию. Едва я вошел, по залу прогремел зычный голос: «СМИРНО!» Очередной поток новобранцев, неумело подражая своим сержантам, попытался изобразить стойку «смирно».

– Вольно, – рявкнул я. – Сержант, построить будущих кадетов в две шеренги!

Как только мальчишки и девчонки выстроились неровными рядами, я начал речь:

– Я, капитан Николас Эвин Сифорт, начальник Военно-Космической Академии ООН, сегодня приведу вас к присяге. Это обещание Самому Господу Богу верно служить Космическому Флоту пять лет. Вместе с присягой вы принимаете мое опекунство на весь срок обучения вплоть до получения звания гардемарина.

В этот момент один слабонервный мальчишка всхлипнул и украдкой утер слезы. Придется сержанту повозиться с этим пятнадцатилетним плаксой.

– Вам выпала честь служить в Военно-Космических Силах, отборных, лучших войсках за всю историю человечества. Кто желает принять присягу, поднимите правую руку.

Шестьдесят новобранцев взметнули руки. Только я начал читать текст присяги, как сзади кто-то громко кашлянул. Я быстро оглянулся. Толливер молча, но выразительно показал мне на новобранцев. Вдруг я все понял. Нет, не шестьдесят рук! Пятьдесят девять!

– Поднять руку! – рявкнул я на высокого нескладного новобранца, того самого, что утирал слезы.

– Я передумал, – испуганно промямлил он. – Хочу домой.

Все с любопытством повернули к нему головы. Я растерялся, таких случаев на моей памяти не было. Один из сержантов двинулся к возмутителю спокойствия с таким свирепым выражением, будто собирался убить его. Я жестом остановил ретивого сержанта и повернулся к Толливеру, но тот лишь пожал плечами.

– Сержант, такое случалось?

– За одиннадцать лет, что я здесь, не было, – ответил сержант Ольвиро.

Кто-то из новобранцев хихикнул. Церемония была на грани срыва, требовались срочные меры.

– Выведите его отсюда, – приказал я.

Два сержанта-инструктора выволокли несчастного мальчишку за дверь. Меня одолевали сомнения. Может, не стоило действовать так резко? Может, побеседовать с парнишкой? Нет, мы не должны уговаривать кого бы то ни было влиться в наши ряды, наоборот, к нам должны рваться, ведь мы оказываем им большую честь. А все-таки неприятно, черт возьми.

– Кто желает принять присягу, поднять руки, – скомандовал я и внимательно всмотрелся в шеренги. На этот раз руки подняли все. Напрасно мы вышвырнули мальчишку с позором, ведь дело это действительно добровольное. – Ждите, – приказал я офицерам и прошествовал за дверь.

Сержант держал плачущего паренька за воротник, словно преступника.

– Имя! – строго спросил я.

– Лорен Рейцман, – пролепетал пацан.

– Возраст!

– Пятнадцать лет, родился в конце марта.

– Там в зате есть тринадцатилетние, но даже эти дети знают, чего хотят. А вы о чем думали, когда шли сюда, Рейцман?!

– Простите, мне было трудно решиться…

– Отвечай! – рявкнул я.

– Сам не знаю, сэр. Я правда хотел был кадетом, но тут такие страшные солдаты, все время орут… – Бедняга вытер слезы, судорожно вздохнул, через силу залепетал, запинаясь:

– А теперь… Когда я вернусь, папа рассердится и… Как я покажусь в школе? И тут тоже не могу… Тут все такие… такие… Умнее меня, я даже не понимаю их шуток. Я боюсь.

– Ты хочешь удрать домой, даже не попробовав себя в деле?

– А что если… если у меня не получится?

– Тогда ты хотя бы не будешь всю жизнь жалеть, что не проверил себя, – немного смягчился я.

– Мне страшно. – Он всхлипнул.

– Ладно. Сержант, выведите его из…

– Не надо! – выпалил мальчишка. – Я приму присягу. Разрешите, пожалуйста.

– Ты уверен, что хочешь этого?

– Так точно, сэр.

Разрешить ему? Черт его знает. Ладно, разрешу.

– Хорошо. Сержант, проводите мистера Рейцмана в зал.

Вскоре все шестьдесят новобранцев повторяли за мной присягу:

– Клянусь своей бессмертной душой… добросовестно служить… подчиняться всем законным приказам… Да поможет мне в этом Всемогущий Господь Бог.

Выдержав торжественную паузу, я возвестил:

– Отныне вы кадеты Военно-Космических Сил. – Козырнув, я приказал сержанту, показывая на Лорена Рейцмана:

– А этого выпорите за осквернение церемонии принятия присяги.

Кадет Рейцман глянул на меня, как на предателя, но меня это не волновало. Подрастет – поумнеет. Порка пойдет на пользу и ему, и его товарищам. Будут знать, чем кончаются шутки с традициями.

После ужина я ушел в свою квартиру, ослабил галстук, сел за недавно установленный дисплей и начал наугад просматривать личные дела кадетов. Звякнул телефон. В трубке раздался тревожный голос:

– Это лейтенант Слик. Если не возражаете, мне бы хотелось встретиться с вами как можно скорее по одному весьма срочному делу.

– Тогда приходите прямо сейчас, – ответил я, положил трубку и спокойно продолжил просмотр файлов.

Пришел Слик, козырнул, прошел за мною в гостиную и ошарашил меня заявлением:

– Отправьте меня в отставку, сэр, или переведите из Академии в другое место.

– Мальчишка действительно вел себя вызывающе, и я прекрасно понимаю ваше возмущение, – начат оправдываться я.

– Какой мальчишка? – резко перебил Слик. – О чем вы?

– О кадете Лорене Рейцмане.

– При чем здесь чертов кадет!?

– Тогда не понимаю, почему вы требуете отставки?

– Из-за вашей тайной проверки! Я расцениваю это как оскорбление! Ваш Толливер всюду сует свой нос, записывал сегодня номера лазерных винтовок. А его якобы невинные расспросы интенданта?!

– Он делает это по моему указанию.

– Если вы хотите что-то выяснить, спросите у меня прямо, а не шпионьте! А если не доверяете мне, тогда увольте. Я тоже принимал присягу и не собираюсь нарушать ее ради нескольких унидолларов!

– Видите ли, в чем дело…

– Прежний начальник Академии Керси никогда не…

– Как вы смеете перебивать капитана! – рявкнул я. Терпение мое лопнуло, взыграло самолюбие. – КАК ВЫ ПОСМЕЛИ!?

– Простите.

– Вы забыли добавить «сэр»! – неистовствовал я.

– Простите, сэр. Сожалею, что перебил вас. но не о смысле сказанных мною слов.

– Старший лейтенант Слик, смирно! – Тот мигом подчинился. Я перешел на ледяной тон:

– Несколько лет я провел в межзвездных полетах. Не знаю, как у вас на Земле, а на боевом корабле лейтенанту даже в голову не может прийти упрекать капитана хоть в чем-либо. Вам, не сталкивавшемуся с реальной опасностью, не смотревшему смерти в лицо, мои действия, возможно, кажутся нетактичными, но вряд ли стоит меня винить в том, что я управляю Академией как боевым кораблем. А теперь ответьте: вы все еще имеете ко мне претензии?